Вниманию педагогов, родителей и других категорий зрителей! Будьте бдительны! При покупке билетов на спектакль «Обломов» МХАТа имени Чехова пристально вглядитесь в афишу. Автор — НЕ классик русской литературы Иван Александрович Гончаров.

Опасность в том, что при просмотре спектакля вы этого не заметите, если, конечно, роман об Илье Ильиче — не настольная ваша книга. Возможно, удивитесь пару раз, уловив смутное несоответствие того, что произносят актеры, далеким школьным воспоминаниям. Например, в каноническом тексте явно отсутствует широко употребительное матерное слово из трех букв. А на мхатовской сцене кроме сердитого восклицания слуги Захара «А ? его знает!» наличествует и бурное обсуждение того, что же он (имеется в виду ?) может знать. Самые преданные читатели Гончарова, вероятно, могут также заметить, что в романе не было (да и не могло быть!) доктора-психоаналитика, пользующего главного лентяя русской словесности в полном соответствии с бессмертным учением Зигмунда Фрейда.

Ничего удивительного в таких «нововведениях» на самом деле нет. Дело в том, что пьесу «Смерть Ивана Ильича» по мотивам гончаровской книги написал флагман современной отечественной драматургии Михаил Угаров. Его произведение — своего рода дайджест по роману Гончарова, но с совершенно самостоятельной трактовкой бессмертного образа, да и проблемы в целом. Причем, именно в ЦЕЛОМ собака и зарыта. По Угарову, Обломов — личность абсолютно цельная, для него самое естественное и единственно возможное состояние — полнейший покой, отсутствие переживаний и блаженное ничегонеделание. А всякие там штольцы — половинки, четвертинки, а то и восьмушки от Целого — бегают озабоченные, суетятся, дела делают. А это все от лукавого и нашему totusу — так, по-латыни доктор обозначает болезнь Обломова — никак не подходит. Но полный покой в человеческой жизни невозможен, а потому наш герой обречен на вымирание, его болезнь смертельна. Так (или примерно так — досконально разобраться в концепции довольно-таки затруднительно) выглядит Обломов в изображении Угарова.

Спектакль прошлого сезона «Облом off», поставленный по пьесе автором (Угаровым, не Гончаровым) в Центре драматургии и режиссуры, стал уже культовым, получил московскую премию «Гвоздь сезона» и только что — «Золотую маску». Он яркий, ироничный, динамичный, умеренно серьезный и не вполне умеренно придурковатый.

МХАТ, не привыкший сильно отставать, тоже взялся за модную «Смерть Ильи Ильича», вернув в название фамилию главного героя. Но в мхатовском исполнении пьеса Угарова совсем не похожа на пьесу современного продвинутого драматурга, а напоминает слегка странноватую, но довольно традиционную инсценировку классического романа: диван в полосочку, обои в тон, люстра под потолком, девушки в сарафанах поют народные песни. Ничто не говорит о новаторской трактовке, авторском прочтении, или, чур меня, чур, постмодернистской иронии. Добряк Обломов (Алексей Агапов) заглядывается на полные локотки с ямочками обворожительной Агафьи Матвеевны (Марина Брусникина), дряхлый бестолковый Захар (Владимир Кашпур), шаркая, ковыляет с бариновой шинелью. Да и скучен спектакль так, как и положено быть замшелой традиционалистской постановке.

Так что, уважаемые господа ответственные за образование молодежи, будьте бдительны, внимательно читайте афиши, да не введут вас в заблуждение большие буквы названия. А то подведомственные вам отпрыски всю жизнь будут считать, что Илья Ильич обожал играть в салочки и сошел с ума, что его слуга безбожно матерился, а основатель психоанализа был старшим современником Гончарова.