В ноябре канал «Россия» покажет 4-серийную телеверсию блокбастера «Бой с тенью», ставшего визитной карточкой талантливого актера Дениса Никифорова. Его герой Артем Колчин — мечта любой женщины: верный, бесстрашный, гордый, готовый на подвиг, презирающий условности, жаждущий справедливости и, конечно же, красивый.

Досье
Родился 2 августа 1977 года в Москве. В 1987-1990 гг. жил в Венгрии, куда командировали его отца. Образование: Школа-студия им. Вл. И. Немировича-Данченко при МХАТе им. А. П. Чехова. С 1998 года работает в театре О. П. Табакова. Играет в спектаклях: «Билокси-блюз», «На дне», «Бег», «Не все коту масленица». Снялся в фильмах: «Бой с тенью» (2005), «Танкер „Танго“» (2005). Хобби: парашютный спорт. Холост.

 — Ваше детство прошло в СССР. Сейчас модно ругать ту эпоху. А у вас какие остались впечатления?

 — Ностальгия по пионерским лагерям. Я на три смены ездил летом и на четвертую — зимой. У меня было золотое детство, с десяти до тринадцати лет жил с родителями в Венгрии. Первый компьютер, первые видеофильмы — все это я имел уже в конце восьмидесятых. Когда вернулся в Москву, вдруг оказался самым маленьким в классе. Но никогда не комплексовал по этому поводу — был самодостаточным и уверенным в себе во многом благодаря правильному воспитанию. Родители говорили: к чему душа лежит, тем и занимайся. Я выбрал легкую атлетику, потом карате. Всегда умел за себя постоять (смеется). Представьте, самый маленький в классе кидается на самого большого с криком: «Я тебя сейчас изуродую!» Это производило впечатление. Может, поэтому и пользовался успехом у девочек.

 — Вы мечтали о карьере морского офицера, потом были серьезные планы стать поваром. С чего это вдруг?

 — (Смеется.) Творческой личности свойственны метания из одной крайности в другую. Мой отец дружил с поварами, и когда мы приходили к ним в гости, все было очень вкусно и красиво. Я думал: а что, отличная профессия — шеф-повар в престижном ресторане! И увлекся кулинарией. Могу все приготовить. Это ведь не так сложно. Берете книгу о вкусной и здоровой пище и шпарите по ней.

 — И вот вы шпарили-шпарили, пока не очутились в театральном вузе?

 — Мы с мамой очень любили ходить в театр, особенно в Вахтанговский. Пересмотрели там весь репертуар. Однажды, я тогда учился в выпускном классе, мама прочитала в «Вечерке» объявление о наборе на подготовительные курсы при Школе-студии МХАТ. Я решил: надо попробовать. Заплатил двенадцать рублей, и полгода с нами занимались разными упражнениями, играми на внимание. В результате прошел конкурс в ГИТИС и в Щепку, куда меня брали даже без общеобразовательных экзаменов. Выбрал Щепку. И тут звонок из студии Табакова. Олег Павлович предложил учиться у него, но поступать надо было на общих основаниях. Я рискнул — бросил Щепку и отправился на прослушивание в Школу-студию МХАТ. 

 — Еще совсем недавно у вас в «Табакерке» было до восемнадцати спектаклей в месяц. Но ради кино вы остались только в четырех. Не жаль терять роли?

 — Это не жертва, а нормальная практика. Когда я пришел в театр, то набрал себе много ролей, в том числе и эпизодических. Был так загружен, что не оставалось времени на другие проекты. Однажды мне предложили интересную роль в фильме, который впоследствии получил Госпремию, но? не отпустили из театра. И когда в моей жизни возник «Бой с тенью», я не стал продлевать контракт с «Табакеркой» на следующий год, потому что был решительно настроен на работу в кино. Не хотелось упускать второй шанс.

 — Один рукопашник сказал мне, что бой с тенью — это бой с собственными слабостями и недостатками. Что является вашей тенью?

 — С чем я борюсь в себе? Самое страшное — потерять человеческий облик. Пытаюсь контролировать себя, подавляю желание нахамить или врезать.

 — А завалить врага одним хуком, как ваш Колчин?

 — На улице в реальной драке ничто не поможет — ни карате, ни бокс. Там убивают без правил. Так убили известного каратиста и актера Толгата Нигматуллина — просто забили насмерть. А поможет в экстремальной ситуации только дрын: ломаете большую ветку и бьете по голове.

 — Вы так убедительно боксировали в фильме. Много тренировались?

 — В течение полугода в среднем по три-четыре часа через день. Сложнее всего дался спарринг на ринге. Мы с Реджи Редвудом (партнер Дениса по фильму — профессиональный боксер. — Ред.) репетировали каждый день удар. Все связки, все комбинации были расписаны в деталях: кто куда кому бьет. Бой в Подольске снимали десять дней подряд по двенадцать часов в сутки. Удары по перчаткам, по блокам и по голове были настоящими, конечно, не в полную силу, но все равно на третий час смены от долбежки у меня начинала раскалываться башка — принимал по пачке анальгина в день.

 — Читала, что уже утвержден сценарий фильма «Бой с тенью-2» и в скором времени начнутся съемки. Тема бокса никак вас не отпускает. Кстати, Микки Рурка так увлек этот вид спорта, что ради него он даже ушел из кино. Вас подобная идея не посещала?

 — Нет. После «Боя» я сразу уехал сниматься в другой картине. Мне скоро двадцать девять — поздновато начинать карьеру в большом спорте. А потом я считаю, что каждый должен заниматься своим делом.

 — Какие правила бокса совпадают с вашими жизненными принципами?

 — Не применять запрещенные приемы, например удары по затылку и ниже пояса, то есть я не пытаюсь психически сломить другого человека. После нокаута нужно во что бы то ни стало подняться — правда, я стараюсь ходить по тонкой ниточке жизни не падая. Вообще-то у меня и без бокса есть свои четкие правила поведения. Например, не садиться в метро. Мужчина и тем более офицер не должен сидеть, когда стоят женщины. Даже если я смертельно устал — не сажусь (улыбается), ну если только не еду в полупустом вагоне.

 — Этот фильм вас как-то изменил?

 — Мне очень много дал даже не сам «Бой», а режиссер Леша Сидоров. После двух лет общения с ним я стал по-другому смотреть на многие вещи. Во мне появилась бескомпромиссность, исчезли акварельные тона в восприятии жизни (смеется): полюбить — так королеву, прогулять — так миллион. Лешка в этом плане настоящий мужик, он живет на сто десять процентов.

 — Меня лично поразило, насколько правдоподобно вы сыграли слепого. Как вам это удалось?

 — Наблюдал в метро за слепыми. Знаю троих в лицо и часто их встречаю. Один со шрамом от затылка до лба. Другой — старенький дедушка, от глаз одни белки остались — стоит на станции «Александровский сад». И третий — на кольцевой часто появляется — полноватый мужчина, ходит без палочки, ощупывает дорогу ногой и безумно извиняется, если на кого-то наталкивается. Сымитировать взгляд слепого нетрудно: он смотрит ушами, его «взгляд» устремлен на губы говорящего. Мне не пришлось изобретать велосипед, он уже давно изобретен Аль Пачино в фильме «Запах женщины». Я смотрел его великолепную игру два месяца подряд и многому научился. Еще пробовал ходить по своей квартире ночью в полной темноте, чтобы понять, как реагирую на звуки, шорохи, движения. 

 — Не боялись из суеверия играть инвалида? И вообще, какие сцены в кино для вас табу?

 — В принципе я не суеверный человек, поэтому не стал бы отказываться ни от каких ролей. Ну, наверно, не поехал бы смотреть смерть моего героя, когда каскадер «разбивается» или «заживо сгорает», пропустил бы съемку «своих» похорон? Не понимаю, какой смысл бояться роли, если уже сама по себе наша профессия по церковным канонам греховна (улыбается). Испытывать судьбу — не меньший грех, поэтому, прежде чем отправиться на аэродром прыгать с парашютом, всегда заезжаю к батюшке за благословением. На съемки в фильме «Бой с тенью» тоже просил благословение. Суеверный человек идет к гадалке, а верующий — в церковь.

 — Весной на экраны выйдет сериал «Танкер „Танго“», где вы сыграли, по вашим словам, в меру испорченного человека. Что такое, по-вашему, «в меру испорченный»?

 — Есть люди, которые в девяностых были бандитами, ездили на стрелки, занимались криминалом? Но не потому, что они законченные негодяи, просто время было такое — само государство преступало закон, и многое разрешалось. Но при всем этом они сохранились как личности — простые, открытые, с четкими жизненными принципами.

 — А что вас может испортить? Бешеные деньги, слава, женщины?

 — Бешеных денег мне не надо, хотелось бы заработать определенную сумму, чтобы решить какие-то бытовые проблемы, например купить дачу родителям. У меня вообще с деньгами очень сложные отношения. Единственный раз в своей жизни решил сыграть в автомат, и машина, как сумасшедшая, начала отсчитывать выигрыш! Нажал кнопку «Стоп» на трех тысячах — это нетрудовые и, значит, нечестные доходы. Я знаю, как по-настоящему зарабатываются деньги, что такое двенадцать часов на площадке в тридцатиградусный мороз или, наоборот, в пекле, когда начинаешь просто тихо умирать. Деньги должны платиться за работу, а не за безделье? Что касается звездной болезни, то я ее уже пережил в семнадцать лет, когда хорошо сыграл Хлестакова и зазнался — ведь все меня хвалили. Слава Богу, педагоги вовремя настучали по голове: «Эй, парень, ты пока еще никто и зовут тебя никак. Запомни, судьба твоя в наших руках». Очень благодарен им за этот урок.

 — Все-таки увильнули от вопроса о женщинах. Кстати, как вам удается так конспирировать личную жизнь, что о ней никому ничего неизвестно?

 — Зато в прессе меня переженили уже со всеми (смеется): у Жени Миронова я отбил Алену Бабенко, и еще у меня роман с дочкой олигарха. А одна «желтая газета» написала, будто охрана ночного клуба застукала меня в туалете с косяком, избила и выбросили вон головой об асфальт. Бред собачий! Я по клубам вообще не тусуюсь. Сначала меня эта галиматья взбесила, друзья предложили поехать разобраться с главным редактором. Я подумал и отказался. Зачем об этих? руки марать. А родители мои — умные люди, знают меня от и до, поэтому на подобную ересь просто не реагируют.

 — А как ваша мама относится к вашим прыжкам с парашютом?

 — Я сначала прыгнул, а потом уже ей сказал, вернее, показал кассету. Она не в восторге, конечно, от моего увлечения, говорит: будь аккуратней.

 — Что вас тянет в небо?

 — Когда прыгаешь, то у тебя есть пятьдесят пять секунд свободного падения — именно они и дороги. Все проблемы мгновенно выветриваются из головы. Думаешь только о задании, которое должен выполнить. Я ведь не просто небо дырявлю, а собираюсь серьезно заниматься парашютным спортом. Ко всему прочему для меня это еще и потрясающий отдых. Я себе даже комнату в домике на аэродроме купил, приезжаю туда на субботу-воскресенье, как на дачу. Каждое утро, выходя из подъезда, первым делом смотрю на небо, не в смысле, какая там погода, просто так. Небо, оно всегда со мной.

 — Вернемся с небес на землю. Я опять о женщинах, не возражаете?

 — За всю мою жизнь поссорился всего с двумя своими девушками. С остальными до сих пор в дружеских отношениях. Глупо, расставаясь, обижаться: уходи, не хочу тебя видеть, и вообще ты разбила мне сердце! Мне никто не разбивал сердце.

 — За что вас так щадили?

 — (Улыбается.) За умение общаться. Можно тупо долбиться в одну и ту же дверь головой, и она никогда не откроется, а можно интеллигентно постучаться и сказать: «Откройте, пожалуйста, это я». И тебе откроют. А когда откроют, все будет так хорошо, что тебя и не захотят отпускать. И еще я никогда не гружу подругу своими проблемами.

 — А если она начнет грузить?

 — Выслушаю и по возможности помогу. Ненавижу только одно: есть у некоторых женщин отвратительная черта — прерывать серьезный разговор на самом его пике. Допустим, ты задаешь важный вопрос, а она отворачивается, всем видом своим показывая: я умная, я закончила первой (смеется). В таких случаях реагирую бурно — сломанные шкафы, стулья, словом, все, что под руку попадется. Но женщина — это святое, ее обижать нельзя.

 — Значит, раздолбать зеркальный шкафчик за две тысячи баксов — это для вас нормально?

 — Вещи — не проблема. На следующий день еду и покупаю новый.

 — Странно, вот вы такой красивый, страстный, отлично готовите, обладаете чувством юмора и при всех этих достоинствах до сих пор на свободе! А может, вы просто заядлый холостяк?

 — (Смеется.) Ну, если до сих пор не женился, значит, так и есть. Я считаю, что лучше быть честным любовником, чем нечестным мужем.