В. - Дина, последнее время вас почти не видно в кино? С чем это связано?

Д. К. - Это так кажется, что я не снимаюсь. Я продолжаю сниматься, может быть, до России эти фильмы не доходят. Недавно вышел фильм Farewell французского режиссера Кристиана Кариона. Этот фильм вряд ли будут показывать в России. Там история про агента советской разведки в 80-х годах. Он работал на Францию. Его играет Эмир Кустурица.

В. - Кустурица играет сотрудника КГБ?

Д. К. - Да, а я его любовницу Алину. Это была очень интересная и позитивная работа, мы постоянно смеялись. У Эмира потрясающее чувство юмора, и он очень помогал мне как партнер. Вообще во Франции сниматься — это просто сказка. Так, как французы относятся к актерам, не относится никто — мы все жили в роскошной гостинице, нас всегда кормили вкуснейшей едой. В номере перед началом съемок нас всех ожидали подарки. Все очень четко, костюмы подобраны идеально, грим продуман до мелочей. Это необыкновенно приятно и заставляет работать с большей отдачей.

В. - Помимо европейских режиссеров, вы снимались еще у американских и русских. Вы видите принципиальное различие?

Д. К. - Конечно. Я уже рассказала, как снималась во Франции, в Америке по-другому, не так роскошно, но тоже четкий график. Съемки идут по часам, и когда рабочий день заканчивается, они прекращаются. В России можно снимать, пока режиссер не добьется от актеров того, чего хочет. Иногда, я слышала, некоторым моим коллегам приходилось сниматься по 16-18 часов. В Америке съёмки распланированы всегда идеально, так что все происходит очень быстро. В России мы часто репетируем сцену только с партнером, пока нас гримируют, иногда даже приходится помогать своему гримеру. Ни о каких роскошных французских роскошных обедах речи нет, все кушают, когда есть время, в перерывах между сценами.

В. - Какой из этих подходов более благотворен для творческого процесса?

Д. К. - Все зависит от режиссера, от команды, от атмосферы на площадке.

В. - В 2000 году вы покинули МХАТ имени Чехова. Вам не нравится работать в репертуарном театре? Хотели бы снова туда поступить?

Д. К. - Думаю, да. Если бы меня пригласили стать актрисой репертуарного театра, то я бы могла играть два-три спектакля, не больше. Если руководство театра согласилось бы на это, то я бы, конечно, была рада.

В. - Речь идет о каком-то определенном театре?

Д. К. - Нет, ведь театр — это не стены. Речь идет о роли, все зависит от конкретного материала, от личности режиссера. В Москве сейчас очень много интересных спектаклей и театров, этим Москва становится похожа на Лондон.

В. - В Лондоне вы играли в Королевском национальном театре. Играли на английском, как я понимаю, языковой барьер не создавал проблем?

Д. К. - Что вы! Мне театр нанял преподавателя, который приходил ко мне на дом. Представляете! Просто мечта любого актера так работать. Работа в Королевском национальном театре — одна из моих любимых на сегодняшний день. В Европе работа театрального актера отличается от работы актеров в России. Здесь, за редким исключением, нет спектаклей, которые играют двадцать лет подряд, знаете, когда Джульетту играет немолодая актриса. Такого здесь нет. Один спектакль играют в основном шесть недель, если он очень успешен, контракт продлевают. Поэтому актеры держат себя в форме, постоянно совершенствуются, работают с голосом, пластикой. В России так поступают только молодые актеры, сразу после института пришедшие в репертуарный театр. А здесь почти все.

В. - Говорят, вы планируете сами поставить спектакль по книге Линды Линн «В рай по чужому паспорту»?

Д. К. - Мне бы очень хотелось осуществить этот проект. Мы переводим его на английский язык. Еще не могу сказать точно, но я бы хотела играть эту роль и в России, и в Лондоне. Но в Лондоне он будет больше актуален, я думаю. В Англии театральная публика космополитичная, думаю, что здесь этот спектакль нужен. Но сейчас четко не могу сказать. Все будет зависеть от режиссера спектакля. Может быть, будет моноспектакль, как мне сначала виделось, но, может, и нет. Эта история — очень сложный материал именно для театра, поэтому и интересный. Это же монолог, монолог девушки. Мне очень близка буддистская тема, тема внутреннего пространства сознания. Тем более что эту книгу написала моя хорошая подруга.

В. - Героиня книги улетела в Таиланд и осталась там, чтобы найти себя, смысл жизни и любовь. Вы способны бросить все и уехать, как она?

Д. К. - Сейчас я бы так сделать не смогла. Как я могу уезжать куда-то в поисках себя, когда у меня маленькие дети? А ведь дети — это большая ответственность. Героиня — она в этом плане свободна, у нее нет детей, нет мужа, нет любовника, ей ничего не нужно было бросать. У меня был совсем непохожий, но интересный опыт, когда я на три месяца уехала в Непал искать себя. Я была там добровольцем в детском доме.

В. - С вами там произошли такие же метаморфозы сознания, как и у героини?

Д. К. - Вы правильно заметили — именно метаморфозы сознания, внешне они были не видны. Не могу сказать, что моя жизнь была там монотонной — общение с детьми никогда не бывает монотонным, всегда открываешь что-то новое. Именно там, в Непале, благодаря детям я вспомнила, что такое быть счастливым просто так, без причины. Ведь дети, они просто счастливы и все. Они просыпаются, видят солнце, играют, резвятся, и они счастливы. К тому моменту я забыла, что так бывает. Тогда я выставляла целый список условий к собственному счастью: нужно, что была хорошая погода, чтобы я хорошо себя чувствовала, чтобы я была хорошо одета, чтобы были деньги, интересная работа, чтобы меня окружали интересные и любимые люди. Очень много претензий к счастью. А на самом деле нам все это не нужно.

В. - А что нужно?

Д. К. - Чтобы быть счастливым, нужно просто быть счастливым. Я поняла это через неделю жизни в Непале. Это было как просветление. Я просто почувствовала это и все. Там у меня были ужасные и тяжелые условия для жизни, я жила в маленьком домике. Просыпаешься утром, выходишь на улицу и тут же рядом чистишь зубы щеткой и полощешь рот водой из бутылки. Кормили нас только рисом и картошкой, больше ничего не было. Туалет на улице. Но при всем этом бытовом дискомфорте я не могу сказать, что это было важно. Когда моя мама встречала меня в аэропорту, я пела и танцевала, это мои дети из детского дома научили меня своим национальным танцам. Мама, мой старший сын и мой муж все были рады, что я такая счастливая.

В. - Они не испугались?

Д. К. - Нет, что вы! Все очень радовались этим изменениям, моей легкости. Я и сейчас пытаюсь ее сохранить.

В. - 24 ноября у вашего фонда день рождения. Как будете отмечать?

Д. К. - Будем отмывать наш новый гематологический центр для больных детей. Он откроется 1 июня 2011 года, а свой день рождения мы отметим с тряпками и швабрами.

В. - Кто из известных представителей общественности принимает участие в работе вашего фонда?

Д. К. - Это огромное количество людей, я даже перечислять их не могу, очень длинный список. Мы всем бесконечно благодарны.

В. - Они сами предлагают помощь или вы обращаетесь к ним с просьбой?

Д. К. - Когда как. Мы приглашаем тоже, но чаще нам звонят и предлагают помощь. Например, Ольга Остроумова в 2009 году позвонила и спросила: «А почему вы не зовете нас с Гафтом участвовать в ваших концертах?» Чулпан Хаматова позвала Валентина Иосифовича и Ольгу Михайловну, они так трогательно говорили со сцены, это было здорово! Многие знаменитые люди помогают нашему фонду, принимают участие в наших акциях, это привлекает внимание к проблеме. И после концертов у наших бухгалтеров очень жаркий период — приходит очень много пожертвований. Однажды после показа по телевидению концерта «Подари жизнь» было очень много пожертвований — от 10 до 1000 рублей. Бедные наши девочки-бухгалтеры все это оформляли и регистрировали для отчетности. Мы очень благодарны за любые благотворительные пожертвования. Спасибо всем, кто нам помогает. Без вас у нас бы ничего не получилось.