Э. -Т. -А. Гофман. «Песочный человек». Театр-студия Олега Табакова. Инсценировка и режиссура Александра Марина, художник — Валентина Комолова, хореограф — Рамоне Ходоркайте, художник по свету — Сергей Скорнецкий. 

Этот спектакль будет доставлять удовольствие зрителю вне зависимости от сезона, но смотреть его в католический сочельник — особый кайф. Всем, собравшимся на премьеру 24 декабря, крупно повезло. Для такого вечера нет ничего лучше волшебной страшилки (в «Табакерке» жанр «Песочного человека» определили как «триллер времен Просвещения»). По соседству со мной две растерянные дамы всю дорогу тоненько жаловались: «Непонятно, непонятно», однако не отрывали глаз от сценического пятачка и жили общим с более догадливыми зрителями напряжением. Даже если что-то непонятно, все равно безумно интересно. Час тридцать пять минут без антракта пролетают как один миг. 

Знаменитый же табакерковский пятачок в очередной раз сыграл роль магического кристалла: будучи стесненным в трех общедоступных измерениях, он опять успешно отыскал лазейку в четвертое. Просто поразительно, сколько людей, событий, времен и мест действия может разместиться в скромном по объему воздушном кубе. (Подобный ошеломляющий эффект в театре — большая редкость. Как правило, его испытываешь, закрывая очень хорошую книгу: надо же, кипа склеенных листочков, а в них отдельный мир. ) Сцена «Табакерки» завораживает, потому что наполняют ее талантливые люди. В частности режиссер Александр Марин, который работает все изобретательнее и смелее. «Песчаный человек» — красивое, изощренное зрелище, с отлично подобранной музыкой, качественными пластическими номерами, богатыми световыми примочками, некоторым количеством голого женского тела (плюс обнаженный торс Виталия Егорова) и прочей соблазнительной театральной чертовщиной. Премьеру Марина можно смотреть просто как страшную сказку для взрослых, вздрагивая и млея, а можно, набравшись мужества, с головой окунуться во вполне реалистичную и от того не менее жуткую ее проблематику. История способного юноши, который хочет всего-навсего учиться живописи, но случайно внедряется в тайное братство великих мастеров. В своеобразную масонскую ложу. Только члены этой ложи называют себя не каменщиками, а кукольщиками. Ценой гигантских усилий, штучно и медленно, мучаясь над расчетами и готовые к преступлению, они создают кукольные подобия живых людей. То есть вступают в конкуренцию с Господом Богом. Дополнительный шок юноша испытывает, когда узнает, что первый одушевленный автомат вышел много лет назад из рук его родного отца, давно уже сгоревшего заживо… Психически здоровых персонажей в «Песчаном человеке» нет. Если не считать, конечно, невесту художника и его младшего брата, которые, впрочем, несмотря на свою скучную природную нормальность, ближе к финалу все-таки съезжают с катушек. Главный герой — в силу болезненной художественной впечатлительности — съезжает значительно быстрее. У него нет ни сил, ни воли, чтобы противостоять гениальному помешательству, не проникнуть в заговор помраченных и не стать одновременно соучастником и жертвой. Вот он уже делит свою любовь между живой Кларой и рукотворной Коппелией (и та и другая — Дарья Мороз). Вот не желает более лицезреть земную действительность без волшебных очков, обостряющих чувства подобно сильному наркотику. Любовь к искусству обернулась страстным желанием разъять гармонию, как труп, и воссоздать из трупа иную гармонию. Яд новых возможностей, близких и бесконечных, отравил Натану и мозг, и душу. Выход один — смерть. Вернее, переход в мир кукол. Переход, который вполне может обеспечить ему новый приятель — кукольных дел мастер Коппелиус, песочный человек из детских кошмаров, еще одно создание сгоревшего отца. Урод, когда-то запугавший своего создателя, как, возможно, люди запугали Своего… Дмитрий Бродецкий в роли Коппелиуса — лучшая актерская работа спектакля. Страшный, смешной, безумный, заводной, обаятельный, он отсылает зрительскую память к Коровьеву и наводит на мысль, что на труппу «Табакерки» в принципе можно недурно разложить главный роман Михаила Афанасьевича Булгакова…

Вечное противостояние и вечное взаимное прорастание искусства и жизни. Между святым искусством и проклятым якобы пропасть, но и то и другое может до судорог взволновать душу человеческую. Сколь трудно уклоняться от дьявольского совершенства — об этом «Песочный человек». И, наверное, еще об одном. Кто из нас, потеряв любимого, отрекся бы от соблазна получить в подарок его ожившего двойника? И кто отказался бы сам превратиться в куклу, чтобы снова обрести свою любовь? У песочного человека была бы обширная практика. Во всяком случае до сегодняшнего времени. С изобретением клонирования ему, конечно, пришлось бы отправиться на покой.