Арт-Партнер Синема

Базаров в стране лилипутии

Одного основания, что то или иное произведение входит в школьную программу и порой уродуется преподаванием великого романа незадачливыми учителями, все-таки маловато для столь радикального отношения к тургеневским героям, которое демонстрирует молодой режиссер в новом спектакле. Признаться, нигилизм новых театральных поколений не перестает удивлять — Базарову до них далеко. Никакой особой дворянской культуры не было, тургеневские герои — миф писателя? Из-за чего весь сыр-бор? Поцеловал Базаров Фенечку — стоит ли так напрягаться по пустому поводу Павлу Петровичу Кирсанову и вызывать на нелепую дуэль непрошенного гостя ради защиты чести своего брата Базарова? В спектакле нет особых дворянских устоев, а есть смехотворные, отжившие свой век правила Кирсановых. Что же так рубиться из-за девки? Ведь она из дворовых. Сцена дуэли пародируется. Подстреленный Базаровым, он скачет на одной ноге, не забывая о своем имидже англомана, с одной стороны, и картинного страдальца — с другой. Павел Петрович Андрея Смолякова — Печорин на пенсии. Сомнению подвергаются в спектакле и чувства Аркадия к Кате. Их чувства — водевиль на пленэре. Не убереглась и от разоблачения госпожа Одинцова, гранд-кокет со стажем, опытная искусительница, вдова с прошлым, уездная львица, ловко расставляющая капкан представителям сильного пола. Как она удивится, что Аркадий придет объясняться не ей в любви, а просить руки ее младшей сестры. Она-то готовится к очередному развлечению: отказать еще одному поклоннику. Но тут ее чары не сработали. Количество платьев, которые меняет г-жа Одинцова в единицу времени, заставило поработать пошивочный цех на славу. Базаров — дурак, что попал в столь примитивно расставленные сети местной дивы, действующей столь грубыми средствами, что еще чуть-чуть, и не будет разницы между ней и пародией Тургенева, данной в романе на нигилистов и нигилисток.

Правда, весь пародийный пласт романа режиссер в свой спектакль не берет. Дай только сборища нигилистов, описанные у Тургенева, и собственной пародии кердык, поскольку этот фон поколеблет режиссерский нигилизм относительно главных действующих лиц, наделенных у Тургенева красотой, поэзией, тонкостью чувств. Тогда станет ясно, что Одинцова — глубокая натура, сумевшая распознать настоящее в Базарове, невольно вызвавшая в нем бурю подлинных чувств. Разве записная кокетка смогла бы проявить настоящее в Базарове, разве вертихвостка стала бы навещать умирающего Базарова? Да нет, продолжала бы петь и веселиться, как героиня чеховского рассказа «Анна на шее». И вовсе не она соблазняла Кирсанова-младшего, как мы видим в спектакле, а он сам ретировался, прекрасно понимая, что уступает в самобытности своему неистовому другу.

Как так случилось, что Базаров оказался полноценным человеком, а не пародией, судить не берусь в том смысле, что уступил ли режиссер актеру Евгению Миллеру, играющему главного героя, или в замысле изначально Базаров оказался в стране лилипутов, однако ухайдакавших Гулливера. Вне зависимости от этих предположений Евгений Миллер в роли Базарова — исключение в спектакле, поскольку личностно его Базарову оставлено право на незаурядность. Он попал действительно в другой мир, обитатели которого для него непонятны, для Константина Богомолова они — придурки, кстати сказать, такое противопоставление заметно снижает, обедняет характер конфликта. Все-таки предпочтительнее, если две стороны держатся в противостоянии на равных. И не декоративные Кирсановы, беспечная и бездумная Одинцова невольно убивают богатыря, а он сам своим нигилизмом подписывает себе приговор. И дело не в том, что так у Тургенева, а в том, что поводов для драмы, для человеческого объема, для создания полноценных характеров проза Тургенева щедро подсказывает больше. Стоит ли так уж отмахиваться от этого только потому, что школьные учительницы бывают идиотками?

Евгений Миллер вместе с тем — удача спектакля. Его Базаров спешит жить — ему не до условностей. И лягушки в банках ему интересны, пусть и приносят их некстати, к трапезе семейства Кирсановых. И с Фенечкой он дурачится, но целует ее отнюдь не из-за охальства. Миллер успевает сыграть в этой сцене потаенное желание Базарова быть обласканным женщиной — ведь ему только что отказала Одинцова. Герою нужны невинные доказательства, что и он способен нравиться. Уместный юмор, который актер демонстрирует и в этой сцене, и в сцене дуэли не перекрывает сцен драматизма ухода Базарова? болезнь все-таки побеждает сильный дух. Умирает он, как богатырь, надорвавшийся так скоро в темной, грязной стране, не понятый лилипутами.

Что ж, такое смещение акцентов конфликта вместе с тем уменьшает и объем личности Базарова. Получается как раз все по-школьному: среда заела! Нет, источник драмы героя в нем самом, в его дурацких схемах, за которые платит самую дорогую цену его горячее сердце.

Ольга Галахова, Независимая газета, 21.04.2008