Сегодняшняя молодежь не стала хуже от того, что меньше читает и пишет с ошибками
Евгений Князев — актер яркий и очень востребованный. Играет главные роли в нескольких спектаклях своего родного театра им. Евг. Вахтангова, много снимается в кино, участвует в антрепризах. И, кроме всего прочего, возглавляет Театральный институт имени Бориса Щукина. Весной и летом Щуку штурмуют новые толпы абитуриентов. У ректора, как всегда, дел невпроворот. Время для интервью он нашел в антракте одного из своих спектаклей.
 — Евгений Владимирович, как вы все успеваете?
 — Утром репетиции, потом дела в училище, съемки или озвучание. А вечером спектакль. Рабочий день — с десяти утра до десяти вечера.
 — В кино сейчас много снимаетесь?
 — Недавно снялся в телевизионном фильме Всеволода Плоткина «Агония страха» в роли оперного певца, устроившего удивительное авантюрное предприятие. Он выкрал из музея картину и спрятал ее. Этот странный поступок — начало большой детективной истории. .. В удачном, на мой взгляд, фильме Артема Антонова «Судебная колонка» снялся в роли главного редактора газеты. Не так давно по НТВ прошел сериал «Молодые и злые», где я играл священника. С большим удовольствием вспоминаю работу с режиссерами Владимиром Фокиным («Пятый ангел») и Константином Худяковым («На Верхней Масловке»). Участвовал и в новом фильме Худякова, только что вышедшем на экраны, «Веселые похороны» по повести Людмилы Улицкой.
 — Ваши дочери хотят пойти по вашему пути, стать актрисами?
 — Надеюсь, что нет. Одна учится на экономическом факультете РАТИ, другая еще в школе. Но если соберется на актерский, я не буду ни настаивать, ни отговаривать. Для актерской профессии нужна сильная потребность души. Иначе возможна трагедия. Далеко не у всех судьба складывается так, как мечтается при поступлении в театральные вузы. Смысл нашей профессии в том, чтобы работать, играть, сниматься, быть востребованным. Но так бывает не всегда. И нужно уметь терпеть, преодолевать свое самолюбие, тщеславие, преодолевать себя для того, чтобы оставаться в профессии и не разочаровываться в ней. И только тогда, может быть, судьба смилостивится и столкнет с тем случаем, который в каждой актерской профессии играет огромную, если не главную роль.
 — Престиж профессии не падает? Конкурсы в Щукинское училище не спадают?
 — Наоборот, увеличиваются. Мы отбираем одаренных ребят и учим не только ремеслу, необходимым навыкам, но и стараемся развить в них личностей. Современные дети меньше читают и пишут с ошибками — сказывается влияние Интернета и общения по sms. Но учатся с той же готовностью и азартом, что и предыдущие поколения. 
 — И, как и во все времена, шалят? Устраивают подвохи педагогам?
 — Ну какие подвохи? Могут сломать что-нибудь, разнести мебель. Ругаешь их, конечно. Но куда от этого денешься? Студенты репетируют отрывки, спектакли, и им нужен реквизит, декорации, вот и перекрашивают стулья. Или возьмут костюм, отыграют, бросят его и бегут на следующее занятие. А где костюм? Его уже не найти, хотя он нужен для другого спектакля.
 — Вы говорили о роли случая в актерской профессии. В вашей судьбе он был?
 — Не могу сказать, что я шел однажды какой-то улицей и вдруг… Но, наверное, счастливый случай все-таки был, когда Петр Наумович Фоменко взял меня в свои работы. В спектакли «Дело», «Без вины виноватые», «Пиковая дама». Странный случай. Потому что сначала я отказался играть в спектакле Фоменко «Государь ты наш, батюшка». Был серьезный конфликт, и Петр Наумович очень на меня обиделся. А я отказался, потому что уже был в том возрасте, когда не очень хотелось играть роль-функцию, просто выходить на сцену. Решиться на отказ было мучительно. Может быть, Фоменко видел, как я казнился этим обстоятельством, и позвал меня в свою следующую постановку — «Дело» Сухово-Кобылина.
 — В актерской профессии, кроме таланта, работоспособности и многого другого, важны еще и выносливость, и способность к выживанию в театре. Попадали в нештатные ситуации?
 — Думаю, что самая серьезная нештатная ситуация в театре бывает тогда, когда молодого артиста срочно вводят в спектакль и необходимо за день или даже за несколько часов подготовить роль. Нужно быть готовым быстро выучить текст, запомнить мизансцены, выйти и не подвести спектакль. И этот ввод может стать случаем, решающим в карьере артиста.
 — А бывает так, что ваши партнеры вздумают разыграть вас во время спектакля или кто-то вдруг забудет текст?
 — Ну, это бывает. Разыгрывают редко, а если роль забудут — либо подскажу, произнесу реплику за коллегу, либо как-то выкрутимся вместе. Но таких ситуаций я не боюсь. Чем сложнее артисту на сцене, тем лучше. Сцена вообще очень помогает. Она даже обладает свойством вылечивать человека. Иногда приходишь на спектакль не в состоянии играть. Прошел уже целый день, ты снимался, озвучивал, работал и уже нет никаких сил. Думаешь: «Хорошо бы, спектакль по какой-нибудь причине отменился». Но он не отменяется. Ты одеваешься, гримируешься, подходишь к сцене. Стоишь перед выходом и сознаешь, как тебе сейчас тяжело. Но зритель разве виноват, что ты находишься в таком состоянии? Может быть, кто-то вообще первый и единственный раз в театр Вахтангова сегодня пришел. И открываеться второе дыхание. Ты должен выходить на сцену, играть по-настоящему. И усталость куда-то уходит.
 — Наверное, ни на что, кроме работы, времени у вас уже не хватает?
 — Люблю сад, растения. На даче могу, что называется, выпустить отрицательную энергию, отдать ее земле и подготовиться к завтрашнему дню.
 — Что растет?
 — Все, что посажу. Яблони растут у нас уже несколько лет, люблю выращивать цветы. Сею семена, готовлю рассаду. Ее можно, конечно, и купить, но мне нравится посеять в землю семечки — такие маленькие, малюсенькие. Наблюдать, как они превращаются в росток, доставляет мне удовольствие. 
 — Ваша жена Елена Дунаева — театровед. Она критикует ваши роли?
 — Мы стараемся дома о работе не говорить, это может привести к конфликту. Профессиональных разговоров, конечно, не избежать, но стараемся не обсуждать то, что происходит у меня в театре или у нее на работе.